2e736136     

Мамлеев Юрий - Блуждающее Время



БЛУЖДАЮЩЕЕ ВРЕМЯ
Юрий МАМЛЕЕВ
Анонс
В новом романе знаменитого писателя речь идет об экзотических поисках современной московской интеллигенции, то переносящейся в прошлое, то обретающей мистический "За-смертный" покой.
В книге сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и фирменного мамлеевского стиля.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Шептун наклонился к полутрупу. Тот посмотрел на него отрешенно и нежно. Тогда Шептун, в миру его иногда называли Славой, что-то забормотал над уходящим.

Но полутруп вовсе не собирался совсем умирать: он ласково погладил себя за ушком и улыбнулся, перевернувшись вдруг на своем ложе как-то по-кошачьи сладостно, а вовсе не как покойник. Но Слава шептал твердо и уверенно. И они вдвоем рядышком были совершенно сами по себе: вроде бы умирающий Роман Любуев и что-то советующий ему человек по прозвищу "Шептун": ибо он обычно нашептывал нечто малопонятное окружающим.
Правда, окружение его было совершенно дикое. Дело происходило в конце второго тысячелетия, в Москве, в подвале, или, точнее, в брошенном "подземном укрытии" странноватого дома в районе, раскинувшемся вдали и от центра, и от окраин города.

Однако окружающие дома здесь производили впечатление именно окраины, только неизвестно чего: города, страны, а может быть, и самой Вселенной. Некий жилец с последнего этажа небольшого дома так и кричал, бывало: "Мы, ребята, живем на окраине всего мироздания!! Да, да!!" Многие обитатели, особенно пыльные старушки, вполне соглашались с этим.
В "подвале" (точнее, в "подземном царстве") жили бомжи, а если еще точнее, бывшие видные ученые, врачи, эксперты, инженеры, но и бывших рабочих тоже хватало. Никакого социального расслоения там уже не было.
Полутруп расположился в углу, на кровати из хлама, где не было даже лоскутного одеяла, зато на воле стояло жаркое лето. Шептун шептал ему о том, чего нет.
- Да не полутруп он вовсе, не полутруп! - завизжал вдруг диковатый, как сорвавшийся с цепи, старичок из дальнего угла.
- Он уже сколько раз умирает, и все ничего! Сема у нас гораздо больше на полутруп похожий, если вглядеться как следует, особенно со стороны души! Правда ведь, Семен? - и старичок обратился к угрюмо бродящему в помещении среднего роста мужчине.

Тот кивнул головой и промолчал.
В стороне кто-то выл:
- Все погибло, все погибло!
На него никто не обращал внимания.
Шептун Слава отпал. Это потому, что Роман-полутруп изумил его своей лаской. Он опять повернулся, причем на бок, и положил свою ручку под щечку, даже чуть-чуть замурлыкал себе под нос - правда, духовно Шептун, который уводил людей перед их смертью в фантастический разум, не понимал этого.

Не понимал он и того, почему Роман все время умирает, но не до конца. Уже который раз Слава шептал ему, шептал и шептал, о каких-то черных норах, о золотых горах после смерти, а Роман всегда возвращался. Возвращала его к жизни тихая нежность к себе.

Один ученый, из заслуженных бомжей, так и сказал про него: "Нарцисс в гробу".
С тех пор это прозвище как бы закрепилось за Романом Любуевым, хотя называли его часто весьма разными именами. Известно, что бродяги и бомжи народ бестолковый.
И, когда Роман положил себе ручку под щечку, он еще имел смелость потянуться на своей измученной кровати, словно изнеженный императорский кот.
- Ну, этот будет жить, - определил молодой очкастый блондин из бывших экспертов.
- Жизнь сошла с ума, - заключил некто в стороне.
Да Роман и не был так уж болен и стар в свои тридцать шесть лет, чтобы запросто уйти из этого мира. Шепту



Содержание раздела