Манова Елизавета - Дорога В Сообитание
Елизавета МАНОВА
ДОРОГА В СООБИТАНИЕ
Она не спала, когда за ней пришли - в эту ночь мало кто спал в
Орринде. Первая ночь осады, роковая черта, разделившая жизнь на "до" и
"после". "До" еще живо, но завтра оно умрет, и все мы тоже умрем, кто
раньше, кто позже. Жаль, если мне предстоит умереть сейчас, а не в бою -
на стенах Орринды...
Провожатый с факелом шел впереди; в коридоре, конечно, отчаянно дуло;
рыжее пламя дергалось и трещало, и по стенам метались шальные тени. С
детских лет она презирала Орринду - этот замок, огромный и бестолковый,
где всегда сквозняки, где вся жизнь на виду, где у каждой башни есть
уязвимое место, а колодцы не чищены много лет. То ли дело милая Обсервата,
где все было осмысленно и удобно, приспособлено к жизни и к войне...
Провожатый открыл тяжелую дверь, и она безрадостно усмехнулась.
Занятный выбор: продать подороже жизнь или оставить пару лишних защитников
для Орринды? Мрак с ним, пусть живут - лишним никто не будет.
Здесь было светло, потому что вечный сквозняк мотал пламя факелов,
воткнутых в гнезда. Здесь был знаменитый стол Капитана - несокрушимый,
прозрачный, в котором живут огоньки и отзываются вспышками на каждое
слово. И здесь был сам Капитан Савдар, величественный, измученный и
угрюмый, в тяжелом регондском панцире под алым плащом. Последняя тень
величия, которое скоро исчезнет...
- Леди Элура! - сказал Капитан, и она чуть склонилась в равнодушном
полупоклоне. Плоская девица с невзрачным лицом, но в темных глазах
холодный ум и спокойная воля. Такой знакомый бестрепетный твердый взгляд,
словно сам Родрик Штурман...
- Леди Элура, - сказал Капитан, - я знаю - тебя не обрадовал этот
вызов...
- Мы в осажденной крепости, - сухо сказала она, - и я в твоем
распоряжении, как все прочие Офицеры.
Маленький, но весьма ядовитый укол - ведь эта крепость все, что
осталось от целой державы. Не верность вассала Государю, а только лишь
подчинение командиру.
- Да, - сказал он, - крепость осаждена. Но маленький отряд...
несколько человек... этой ночью еще смогут ее покинуть.
- Мне больше нравится смерть в бою, сэр Капитан. Я - не худший
стрелок в Орринде, и эта крепость - не первая, которую я защищаю.
- Я знаю это, Леди Элура.
Он вдруг успокоился, перестал теребить нагрудную цепь и прямо
взглянул ей в глаза. Угрюмая боль стояла а его глазах, и ей вдруг
почудилось на лице Капитана тень смерти. Может быть, он умрет раньше меня,
но это уже все равно. То, что нас ждет, хуже, чем смерть - полное
исчезновение. Черные орды сметут нас всех, и не останется ничего. Даже
могильной плиты, где нацарапано имя. Даже капли нашей крови в жилах тех,
что когда-нибудь будут жить. И если подумать об этом, как мелки все наши
счеты, жизнь уже подвела под ними черту...
- Ты не любишь меня, и имеешь на это право...
- О, нет, сэр Капитан! - она медленно улыбнулась, и резкий ее,
бесполый голос стал бархатен и глубок. - Я тебя ненавижу! Но ты
беспокоишься зря: я буду драться рядом с тобой, и если понадобиться,
закрою тебя своим телом, потому что гибель твоя ускорит паденье Орринды!
- Ты - истинная дочь Родрика, леди Элура.
- Да! И поэтому я не стала мстить, когда ты убил моего отца. Ты -
слабый, бездарный правитель, - сказала она надменно, - но ты - Капитан, и
если б ты умер тогда, Орринда сразу бы развалилась.
- А так она продержалась еще восемь лет. Послушай, - сказал он тихо,
- я скоро умру, и врать мне уже ни к чему. Жизнь Родрика - вот чем я
выкупил эти годы. Поверь мне, - сказал он,